Мои клиенты часто жалуются на то, что, перечитывая свой текст, чувствуют разочарование. В голове была стройная ритмичная проза с хлесткими точными фразами, а на экране компьютера оказался детский лепет, или заумь, или разреженный, лишенный энергии абзац.
Хорошая новость в том, что черновик должен быть плохим. И если вам не нравится написанное — значит, вы не на первой ступеньке мастерства (иначе вы бы с упоением перечитывали все, что пишете), а, как минимум, на второй. И еще одна хорошая новость: эти чувства знакомы всем, кто пишет. И даже третья: это можно перерасти, если не бросать работу после первых разочарований.
Вот отрывок из письма Н.А.Некрасова Льву Толстому:
«Мне жаль моей мысли, так бедно я её поймал словом. Изорвать хочется – чувствую тоскливость, которую Вы, верно, знаете – хочется сказать, и не сказывается. Что Вы в этом случае делаете? Бросаете работу и нудите и пытаете себя? Бывало, я был к себе неумолим и просиживал ночи за пятью строками. Из того времени я вынес убеждение, что нет такой мысли, которую человек не мог бы себя заставить выразить ясно и убедительно для другого и всегда досадую, когда встречаю фразу «нет слов выразить» и т.д. Вздор! Слово есть всегда, да ум наш ленив…»
И это пишет Некрасов, воспевающий трудолюбие в длинных стройных поэмах!
Подобные признания можно найти у любого писателя.
А вот художники, музыканты или инженеры готовы месяцами тренировать пальцы, ставить руку и изучать сопромат. Но как будто не все молодые писатели знают о том, что и слово — материал, а значит и в писательском деле им придется столкнуться с «сопротивлением материала».
Как не разочароваться в себе, перечитав первый вариант текста? Один из моих рецептов: видеть маленькие победы.
Мне кажется победой, если в первом черновике есть несколько убедительно живых фраз, заставляющих читателя проснуться. Они останутся в новом варианте произведения — не победа ли это? Ведь эти места в тексте как бы говорят: «У вас есть талант, он виден сквозь нас».
Марк Твен писал:
«Разница между правильным словом и почти правильным идентична разнице между молнией и светлячком».
В черновике вы несколько раз поймали молнию и сохранили ее свечение на бумаге. И все равно недовольны?
«Из всех возможных фраз, – писал Жан де Лабрюйер, – которые призваны выразить нашу мысль, есть только одна истинная. Не всегда найдёшь её в речи или в письме. А между тем она существует, и всё, что не является ею, слабо и плохо и не удовлетворит человека высокого ума, желающего, чтобы его поняли». Для того, чтобы весь текст ваш стал «истинным», вы и переделываете его много раз.
Рей Бредбери всегда обнадеживает меня вот этим:
«Хорошо ли вы тренировались, чтобы суметь сказать то, что хотите сказать, не запинаясь на каждом слове? Исписали ли вы достаточно страниц, чтобы суметь расслабиться и позволить правде освободиться, не тушуя ее застенчивой сдержанностью и не искажая ее из желания стать богатым?..»
Это значит, что чем больше вы тренируетесь, тем лучше ваш черновик. И еще – что можно писать все подряд, не задумываясь каждый раз о том, войдет ли это в рассказ и что там с композицией. Вам захотелось описать гипсовую скульптуру, стояющую в одном из окон на вашей улице? Или трамвайного бездомного? Рыбью чешую? Все можно, вы ведь тренируетесь. 🙂
