Молодые писатели часто слышат упрек в том, что все их герои говорят одинаково. Проверить справедливость этого упрека просто: если убрать авторские ремарки, будет ли ясно, кто говорит? Или у всех один и тот же голос?

Забегая вперед, скажу, что есть один случай, когда герои вполне законно могут говорить одинаково. Но об этом чуть ниже.

Диалоги писать действительно непросто. Нужно, с одной стороны, передавать устную речь (не писать громоздкими фразами, использовать инверсии и др.), а с другой — делать ее художественной. Каждый, кто когда-либо расшифровывал спонтанную речь, записанную на диктофон, убеждался, что ей необходима правка, иначе читать ее скучно или она не понятна. Кроме того, нужно замечать (или придумывать) особенности речи людей, концентрировать их в репликах, но не слишком — чтобы речь характеризовала того, кто говорит. Проза не любит проходных фраз, встречающихся в жизни, и реплика должна либо характеризовать героя, либо влиять на развитие событий, либо быть эстетически совершенной. А лучше все это вместе.

Возьмем для примера “Каштанку” Чехова, где почти никто ничего не говорит. У каждого человека всего пара реплик, но и по ним можно видеть, что говорят разные люди. Вот речь хозяина Каштанки:

— А ты, Каштанка, — недоумение. Супротив человека ты все равно, что плотник супротив столяра.

Яркая речь, не правда ли? Характер и род деятельности говорящего угадываются сразу.

А вот говорит человек другого склада — новый хозяин:

— Пора нам, Тетка, делом заняться. Довольно тебе бить баклуши. Я хочу из тебя артистку сделать… Ты хочешь быть артисткой?

Очевидно, что это говорит не столяр-выпивоха. Тут не упрек, а уважительный вопрос собаке, задушевная интонация, другая лексика и другой сам ход мысли.

Или посмотрите, как бережно сохраняет речь своих героев Светлана Алексиевич, получившая в этом году Нобелевскую премию по литературе. Вот речь рядового гранатометчика в «Цинковых мальчиках»:

«Лежит убитый крестьянин – тщедушное тело и большие руки… Во время обстрела просишь (кого просишь, не знаю, Бога просишь): пусть земля расступится и спрячет меня… Пусть камень расступится…»

А вот — другого человека, вертолетчика:

«Сам поехал. Попросился добровольно. Хотел испытать себя, на что я способен. У меня большое «я». Учился в институте, там себя не покажешь, не узнаешь, кто ты. Хотел стать героем, искал случая стать героем. Ушёл со второго курса. Говорят: мужская война… Мальчишеская война… Воевали одни мальчики… Недавние десятиклассники… Для нас это как игра».

Отличается длина фраз, их ритм, структура. Все отличается. Если Вам интересно, можем поговорить об этом подробнее.

Однако есть один случай, когда автору не нужно заботиться о том, чтобы каждый персонаж говорил по-своему. Автор может писать всех под копирку 🙂 Или почти.

Это возможно тогда, когда в Вашем произведении, во-первых, есть рассказчик, а во-вторых, он имеет яркие речевые особенности. Что это значит? Всю историю рассказывает один человек, и его речь не скучна, а экспрессивна. Она может выдавать его профессию и уровень образования, или его происхождение, или болезнь и подобное. В таком случае мы будем видеть мир только через призму сознания вашего рассказчика и будем понимать это. Он же будет увлекаться и говорить пристрастно. Речь других участников событий в его передаче будет больше характеризовать не их самих, а его.

У И. Шмелева есть прекрасный рассказ «Человек из ресторана», написанный в форме сказа. Весь этот рассказ — это монолог, который произносит старый официант. Его речь пестрит просторечиями, он говорит сбивчиво. Даже начало у рассказа непонятное, и только по ходу чтения ситуация проясняется. Такой человек, конечно, не очень внимателен к тому, как говорят другие. Рассказ его очень субъективен и наполнен собственными переживаниями. Поэтому все люди, слова которых он пересказывает, говорят так, как он. Вот, например, речь его начальника:

— И отнюдь не смей сбрить! Это тебе прямо счастье. Ну, счастье! Конечно, виду больше и стесняются полтинник дать, но мешает при нашем деле.

Читателю ясно, что начальник говорил иначе: авторитетнее, не так отрывисто и без вскрикивания. Но мы слушаем не его. Автор произведения почти полностью спрятался за своим очень достойным повествователем. Что важно для такого рассказа? Чтобы повествователь был интересным и очень отличался от образа автора.

Попробуйте написать историю, рассказанную кем-то. И пусть ваш рассказчик будет ярким. Дефекты речи? Хорошо. Акцент? Подойдет! Профессиональная деформация? Еще лучше!

Пусть он будет заложником своей речи и попадает в комические или абсурдные ситуации. Служитель бюрократии будет серьезно спрашивать ребенка, как у Чуковского: «Девочка, ты по какому вопросу плачешь?» Взволнованный актер, пересказывая речь продавца, насытит ее метафорами и цитатами из Шекспира. Молодая мама не сможет отделаться от уменьшительно-ласкательных суффиксов на собеседовании.

Этот этюд полезен потому, что даст вам почувствовать потенциал выразительной речи. А это пригодится в любом произведении, которое вы будете писать: и в том, где герои говорят по-разному, и в том, где один герой говорит за всех.

(Иллюстрация — Luis Camnitzer)