Как много живых заметок в блокнотах так и не выросли в книгу. Как много замечательных текстов так и не были дописаны из-за бесконечных сомнений автора в самом себе. И как же много великолепных задумок разбились о то, что автор так не освоил матчасть.

«Слишком просто», «слишком сложно», «как-то не монументально», «слишком обо мне», «слишком из головы» — слышу я от авторов, с которыми работаю. Пора бы написать об этих пустых страхах. Возьму штук пять для начала.

1. «Мне кажется, как-то простовато»

За последнюю неделю я услышала эти слова от трех разных авторов. Писать просто и ясно — страшно. Вдруг обвинят в глупости? Поэтому некоторые авторы наводняют свой текст штампами. Но под штампами не разглядеть стиля, да и удовольствия от такого текста не получить. А звучит он солидно лишь для тех, кто мало понимает в литературе.

Другие прибегают к парафразам и сложным конструкциям или нагромождают смыслы, стремясь не прояснить тему, а запутать читателя. От редактуры у такого автора случается паника. И когда я задаю вопрос, какой вариант лучше: отредактированный или нет, автор признает, что отредактированный, но добавляет… что хочется усложнить, чтобы как у Бродского.

…А я в эти дни как раз перечитывала интервью Бродского. И потому цитирую:

— А кто ваши любимые композиторы?

— Прежде всего, наверное, Бах и Моцарт. Однажды, много лет тому назад, один из моих друзей в России, с похвалой отзываясь о моих стихах, сказал: «И все же, Иосиф, у тебя нет той легкости, которую достигает Моцарт. Твоя поэзия несколько тяжеловесна». И я пытался бессознательно, а порой даже и сознательно тщательно отделывать стихотворение, добиваясь этой легкости, почти невесомости…

Или вот Хемингуэй: «Ценность и привлекательность хорошей книги состоит в совершенной простоте, откровенности и как бы нечаянном обнажении характеров и мотивов действий. Это простота языка и мысли. Она безыскусна и свободна от сознательного литературного усилия. Но писать с прямодушной простотой труднее, чем с нарочитой сложностью.

Стиль писателя должен быть непосредственным и личным, его образы богатыми и полнокровными, слова простыми и энергичными. Великие писатели обладают даром блестящей краткости, это упорные труженики, кропотливые ученые и искусные стилисты.

Как правило, преуспевающие авторы могут мастерски писать захватывающие рассказы почти ни о чем. Великий литературный грех современных писателей — склонность к украшательству и любовь к внешнему блеску. Я с опаской отношусь к литераторам, книги которых написаны с профессиональной виртуозностью».

Меня завораживает эта картина: на одном литературном полюсе — легкость стиля Пушкина, на другом — потрясающая тяжеловесность Пруста, которой подчиняется даже время.

По-моему, в том и красота, что между ними — огромное пространство. В котором для вас местечко тоже найдется.

2. «Мою идею украдут»

3. «Я потеряю свой стиль, если пойду учиться»

Самый удивительный для меня страх. Думаете, так легко потерять свой стиль, если он действительно у вас есть?

Люди учатся не чтобы потерять, а чтобы найти себя. Чтобы овладеть не одним, а разными стилями — и иметь наилучшие инструменты для решения разных задач.

Свобода автора, на мой взгляд, состоит в том, чтобы выбирать из большой палитры средства для воплощения любого замысла, а не писать все на свете одним стилем.

Если вы боитесь, что преподаватель разрушит ваш хрупкий внутренний мир, выбирайте деликатного педагога. Не идите к авторитарному мастеру, в котором нет гибкости. Найдите своего человека.

Но не лишайте себя возможности начать писать лучше и осознанней.

4. «Это несерьезно: жежешечка, а не роман»

Я тоже иногда думаю, что миллион моих заметок никогда не превратится в большой серьезный нарратив. Но мы живем в веке, где вовсю смешиваются формы и стили, где даже в науке идет тенденция междисциплинарности, а Нобелевскую премию может с почестями получить и певец Боб Дилан. Хотя это началось раньше, просто сейчас масштабы увеличились.

С каким же облегчением выдыхают некоторые мои клиенты, когда я рассказываю им о технике коллажа и мозаики в книгах. Об «Опавших листьях» Розанова. О «Записках от скуки». О том, что можно по-разному.

Есть авторы с романным дыханием, есть авторы-миниатюристы, а есть те, кто любит все смешивать, взбалтывать и стрелять пробкой в потолок.

Можно?

Можно.

5. «Они узнают обо мне слишком много»

Если честно, то да. Прочтут вас как облупленного. Писать — значит подставляться.

Помню, как мой мастер настаивал, чтобы я написала самый драматичный сюжет моей жизни.

— Я боюсь, — отвечала я.

— Пастернак не боялся, Шаламов не боялся. Ты или писатель, или боишься. Выбери.

Что заставляет людей рассказывать свои самые сокровенные истории? Что подталкивает их представать перед миром уязвляющими, уязвленными, уязвимыми?

Возможно, то, что они хотят, чтобы их голос услышали. А их самих — увидели.

Да, в вашей книге, даже самой выдуманной, будет видно вас. Да, прототипы и даже случайные встречные могут узнать себя и начать ругаться. И да, через какое-то время после этого вы будете снова жить, как жили. Только теперь — с книгой.